Книга Сыновья и любовники

В небольшом шахтерском поселке Бествуд живет ничем не примечательная семья Морел. Отец семейства день и ночь работает на угольной шахте, постепенно все сильнее отдаляясь от некогда любимой супруги. Она же, не найдя своего женского счастья в браке, всю свою нерастраченную любовь и нежность отдает своим детям. Но всегда ли такая всепоглощающая материнская любовь во благо и спасение? Ответ вы найдете в романе «Сыновья и любовники», занявшего почетное девятое место в списке ста лучших англоязычных романов XX века по версии издательства Library. Так же не пропустите ранее вышедшую аудиокнигу Дэвида Лоуренса «Любовник леди Чаттерли» Исполняет: Всеволод Кузнецов © перевод Р. Оболонская (наследники) ©&℗ ИП Воробьев В.А. ©&℗ ИД СОЮЗ – Миссис Морел переезжала из Бествуда в «Низинный» безо всякого удовольствия – он простоял к тому времени уже двенадцать лет и лучшие его дни миновали. Но выбора у нее не было. Хорошо хоть дом ей достался самый последний в ряду, в верхней части поселка, а значит, соседи только с одной стороны, а с другой – лишний клочок земли под огород. И поселившись в крайнем доме, она слыла среди здешних женщин чуть ли не аристократкой -ведь за дома, стоящие среди других домов, арендная плата была пять шиллингов в неделю, а за ее дом -пять с половиной. Но это превосходство не очень-то ее утешало. – Артур закончил обучение ремеслу и получил место на электрической установке в Минтонской шахте. Зарабатывал он совсем мало, но у него была хорошая возможность продвигаться. Однако он был беспокоен и необуздан. Он не пил и не играл в азартные игры. И притом ухитрялся вечно попадать в какие-то неприятности, всегда из-за своей опрометчивой горячности. То пойдет браконьером в лес стрелять зайцев, то, чем возвратиться домой, на всю ночь застрянет в Ноттингеме, то, не рассчитав прыжка, нырнет в Бествудский канал и обдерет грудь об усеявшие дно острые камни и консервные банки. Однажды, проработав всего несколько месяцев, он опять не явился домой ночевать. – Не знаешь, где Артур? – спросил Пол за завтраком. – Не знаю, – ответила мать. – Дурак он, – сказал Пол. – И если б он что-нибудь натворил, ладно, я не против. Но он наверняка просто не смог оторваться от виста или как благовоспитанный юноша провожал с катка какую-нибудь девицу и уже не смог попасть домой. Дурак он. – Своим искусством Пол мало-помалу стал зарабатывать на жизнь. Фирма Либерти взяла у него несколько написанных красками эскизов для узорных тканей, и можно было продать еще в два-три места узоры для вышивок, для напрестольной пелены и другие подобные работы. Сейчас он предлагал не очень много работ, но мог предложить больше. К тому же он подружился с художником фирмы керамических изделий и учился искусству своего нового знакомца. Прикладное искусство его очень привлекало. В то же время он неспешно трудился над своими картинами. Он любил писать большие фигуры, полные света, но не просто сотканные из света и отбрасывающие тень, как у импрессионистов; фигуры, довольно четко очерченные, словно бы светились, как иные изображения людей у Микеланджело. И писал он их на фоне пейзажа, соблюдая, как он полагал, верные пропорции. Работал он главным образом по памяти, изображая всех, кого знал. Он твердо верил, что работы его хороши и ценны. Несмотря на приступы уныния, на робость, наперекор всему в работу свою он верил.