Сначала Наров не придал этому никакого значения. За день насмотришься всяких кривых и на бумаге и на экране. И что из того, если одна из кривых вдруг всплывет в твоей памяти? Беспокойство он испытал лишь после того, как увидел фигуру по крайней мере в десятый раз. "Вот привязалась, - подумал он, рассматривая ее нечеткие контуры. - Видно, перетрудился. Верно сказала Аленка: без лыж диссертации не одолеть. В воскресенье махнем с Аленкой в Подрезково". Так он и сделал. День выдался солнечный, радостный, настоящий мартовский. Снег, подтаявший накануне, ночью схватил легкий морозец, и образовалась тонкая хрустящая корочка, как бы засахаренная. Брызги солнца в каждой снежинке. Аленка выглядела такой свежей, счастливой. Она кидала в него снежками, а он смеялся и думал: "Вот оно, счастье. Невыдуманное, простое. Чего же еще надо?" В понедельник Наров пришел в лабораторию обновленный, уравновешенный и до конца недели про фигуру не вспоминал. И вдруг... Трудно передать, что испытал он, увидев, как Колька Рябов рисует эту фигуру. Удивление? Нет, пожалуй, какую-то странную уверенность, словно заранее знал: так и должно было быть. - Что это? - спросил он у Кольки. Колька смутился: - Да так... Задумался вот над схемой. Даже и не заметил, что рисовал. - И Колька подвинул Нарову схему, а листочек с рисунком, будто невзначай, сунул в стопку бумаг. - Нет, подожди, ты не прячь. Я ведь не зря тебя спрашиваю. Дай-ка сюда. "Да, - размышлял Наров, рассматривая фигуру. - Она. Она самая. Ошибка тут исключается. Помню окаянную лучше, чем собственную ладонь". - Вот что, друг, скажи откровенно: много раз ее видел? - Много. Колька смотрел на Нарова оторопело, соображая, откуда тот мог об этом узнать. - Ну, сколько? - допытывался Наров. - Раз десять, наверно. А что? - Когда в последний раз? - В прошлую пятницу. - Поздно вечером? - Часов в одиннадцать. - Ну вот. Все совпадает. - Что совпадает? - А то, что я тоже видел ее раз десять, а в последний раз, как, и ты, неделю назад. - Правда? - Колькины брови полезли вверх. - Так как же это? Значит, внушение? - Выходит, внушение. - Кто же это упражняется? - А я почем знаю. Наверно, какой-нибудь телепат. - Странно, - сказал задумчиво Колька. - А я, знаешь, в телепатию не верю. Помолчали. Потом Рябов спросил: - Что будем делать? Может, рассказать шефу? - Подождем. Дело-то ведь необычное. Надо накапливать факты. А то над нами смеяться, пожалуй, начнут.