Сумин злился. Люди, с которыми он связался, оказались дураками. Они сидели у костра, совали в огонь пучки травы, сплющенные консервные банки и выжатые тюбики. И еще, не стесняясь его, они вступали в любовные отношения. — Любовь — обман! — не выдержал Сумин и швырнул в пламя березовый оковалок. — А красота? — рассмеялась Аннаярова. — Обман! — А эта… как ее… молодость? — наморщил лоб Берзиньш. — Обман! — И старость тоже? — прошамкал Пшебышевский. — Разумеется. — По-вашему, и сало обман?! — выхрюкнул сквозь полипы Панасенко. Сумин ослабил дроссель гидрокомпостера...