Занавес опустился под аплодисменты. В зале, после трех длинных актов, заметно потеплело, и Роберт Гарви аплодировал без особого энтузиазма, только кистями рук, потому что не хотел вспотеть. Высокий, широкоплечий, полный мужчина, он на собственном опыте убедился, что становился мокрым, как мышь, если давал себе волю в жарко натопленных театральных залах в центре города.